Мертвое солнце - Страница 65

После часа мучительных размышлений я, плюнув на все, подхватил лежавшую на кровати Миледи (вот пакость мелкая, совсем обленилась! Только ест да спит. Хорошо еще, что она не растет, а то я бы ее не прокормил!) и направился на кухню. Обед уже был, до ужина еще далеко, а есть-то хочется!..

Из-за дверей кухни до меня донеслись чьи-то матерные вопли вперемешку со звоном бьющейся посуды. В кухне шел ожесточенный спор на тему припасов. Не рискнув туда соваться, я остановился около закрытых дверей и прислушался. Хоть я и весьма значительно расширил свой лексикон, когда просмотрел записи с «видеокамер» (Миледи тогда от моего хохота забилась под кровать и долго отказывалась оттуда вылезать), но таких оборотов я еще не слышал!

Мда. Доприслушивался. Теперь главное — не выдать себя истерическим смехом, который отчаянно пытается прорваться наружу. А то ведь не посмотрят, что я только подошел, обвинят опять во всем меня, и попробуй доказать, что ты не верблюд!

Борясь со смехом, я умудрился не заметить, как один из приезжих эльфов зашел в коридор, ведущий к кухне. С этими эльфами я был еще не знаком, и многие из них о том, что хозяином замка является не Элли или Рай, а одно тощее, вечно лохматое и крылатое недоразумение, даже не подозревали. В конце концов, прибывшие были хоть и элитными, но солдатами, и посвящать их в тайны рода Аторре никто не собирался.

Поэтому цепко схватившие меня за ухо и потянувшие вверх пальцы стали полнейшей неожиданностью. Заорав от боли (вот уж не думал, что уши — такая чувствительная часть тела…), я попытался вывернуться из хватки высокого и широкоплечего (на глазок, раза в два шире меня) блондинистого эльфа. Ага, сейчас! Приставленное к горлу холодное лезвие кинжала быстро оборвало мои трепыхания. В Миледи, попытавшуюся мне помочь и подпалившую эльфу… кхм… штаны, полетела «заморозка», покрывшая мышку толстым слоем льда, отчего та с каким-то жалобным звоном упала на пол, мгновенно примерзнув к каменным плитам. Не выдержав такого, я обложил гада отборными матюгами, впившись в удерживающие меня руки всеми когтями и задергавшись с новой силой. Ах ты, сволочь, ты что делаешь? На чужого фамилиара руку поднимать?!..

Тут я должен кое-что прояснить. Дело в том, что даже в самых кровавых боях на причинение вреда фамилиарам было поставлено жесточайшее табу. Уже очень давно, еще на заре развития магии, было доказано, что резкий разрыв связи между магом и фамилиаром (этим разрывом как раз является смерть последнего) в девяноста семи случаях из ста ведет к безумию мага-хозяина. А обезумевший маг хочет только одного — убивать… И абсолютно не важно, кого именно. Своих, чужих, мирных жителей… И самое главное, что, во-первых, у таких магов происходил резкий скачок всех способностей, а во-вторых, жрецы Мертвого солнца отказывались усмирять таких магов, говоря, что те в своем праве. Последнего мага, потерявшего своего фамилиара, удалось уничтожить только после того, как он стер с лица земли несколько крупных городов. Кстати, был даже случай, когда против мага, потерявшего в битве своего фамилиара, объединились обе армии, только недавно с упоением колошматившие друг друга. А самое интересное — эти армии проиграли. Вчистую.

Так что даже самые последние отморозки, когда захватывали в плен мага — да что там! Даже при пытках! — Никогда не убивали фамилиара, предпочитая просто изолировать его от хозяина. Слишком страшными будут последствия такого убийства.

Кстати, когда я поинтересовался, почему же не сошел с ума, когда эльфы с таким наслаждением убивали моих мышек и крокодильчиков, на меня посмотрели, как на дурака.

«Ты что, не понимаешь?» — Поинтересовался тогда Элли. — «У тебя же не было связи с ними! Те твари были только заготовками для фамилиаров. А Миледи — уже твой фамилиар. Улавливаешь разницу?». Разницу я уловил, и с тех пор старался мышку беречь.

Поэтому эта ушастая скотина, наложившая на Миледи заклинание, которое вполне способно убить мою мышку, еще не подозревала, как сильно ей не повезло…

На мои вопли из кухни высунулся уже успевший привести себя в порядок Элли. Обозрев нашу с ушастым скульптурную композицию, он сам взвыл не хуже пароходной сирены.

— Отпусти его, идиот! — Гаркнул рыжий эльф. Хватка блондина тут же разжалась. Элли, ты мой друг навеки!

Не забыв с силой пнуть своего обидчика по голени (вот тут даже отговорки, что я злой и с хорошей памятью, не подействуют. Злопамятный я, злопамятный!), отчего тот сдавленно зашипел и запрыгал на одной ноге, я бросился расколдовывать Миледи. Ага, сейчас! То ли у меня сил не хватало (что вряд ли — все-таки магией Госпожа наделила меня, что называется, от души), то ли это заклинание было нестандартным — Миледи не расколдовывалась. Я, буквально всем телом чувствуя, как мышка потихоньку умирает, зарычал от бешенства. Затем, развернувшись к уже о чем-то спорящим эльфам, рявкнул:

— Ты, хмырь ушастый! Давай, расколдовывай моего фамилиара!!

Блондин заткнулся на середине оправдательной (а как же! На хозяина замка напал? Напал. Вот и объясняйся с его приемным отцом…) речи и облинял с лица. Правильно, бойся меня! Чувствуя, что еще немного, и меня захлестнет волна неконтролируемого бешенства, я выжидательно уставился на клыкастика.

— Фа… фамилиара?.. — Заикаясь, переспросил он, округлив свои светло-голубые глаза до размеров пятирублевой монеты.

— ДА!!!

От моего рявка эльфы присели, а у меня самого зазвенело в ушах. Уже не просто бледный, а белый с отчетливым зеленоватым оттенком блондин поспешил расколдовать мою мышку. Взглядом пообещав горе-колдуну все муки ада, я бросился к вяло трепыхавшейся в луже от растаявшего льда и жалобно попискивающей Миледи. Вот …! Из-за этого гада Миледи сломала крыло! Правое крыло мышки было вывернуто под неестественным углом, а тоненькую полупрозрачную перепонку прорвал обломок кости. Мда. Сам я ее не вылечу — банально не хватает знаний. А вот Саила с легкостью может исцелить и не такое — не зря же она училась на целителя.