Мертвое солнце - Страница 92

Наблюдая за тем, как близняшки — Нирилени и Нарелени лэар Териссе — заплетают весело рассказывающему им что-то измененному ворох тонких косичек, княжич усмехнулся. Сам он терпеть не мог подобную прическу и всегда огрызался в ответ на предложение девушек заплести нечто подобное. Теперь же девушкам попался в их цепкие лапки спокойно относящийся к прическе, а главное — не сопротивляющийся экземпляр, и они были готовы стараться изо всех сил.

Лэй хмыкнул и осушил очередную кружку. За здоровье именинника на столетнем юбилее полагается напиться до голубых феечек, и княжич намеревался не отступать от этой традиции!..

…Утро же было поздним и весьма болезненным. Застонав, эльф схватился за голову, желая убедиться, что она все еще на месте, и ее не оторвали особо жестоким способом этой ночью. Голова была на положенном ей месте… Чего нельзя было сказать о самом княжиче.

Молодой эльф возлежал на травке, под сенью одного из деревьев та'ала, а в глаза ему светило изумрудное солнышко. Повезло еще, что этой ночью было новолуние! Иначе участь княжича была бы прискорбной…

Лэй передернулся и застонал от нахлынувшей боли. Нет, пора завязывать с выпивкой!

Собрав себя в кучку и сумев встать на ноги, Лэй мутным взором обвел окрестности и заметил невдалеке вожделенную бочку с водой, около которой стояли подозрительно знакомые личности.

Целеустремленно направившись к источнику влаги, при этом ориентируясь на белоснежную шевелюру своего вчерашнего собутыльника, заплетенную в сотни тончайших кос, княжич, буркнув что-то, в чем, при должном старании, можно было бы опознать приветствие, макнул голову в воду.

О-о-о… какое блаженство!

Холодная вода сняла похмелье и унесла боль далеко-далеко, оставив после себя кристально ясную голову и четкие мысли. Вынырнув из бочки, Лэй с облегчением вздохнул и поднял лицо к прозрачно-голубому небу. Жизнь прекрасна!..

Краем уха слушая разговор Лэсса (помнится, именно так разрешил называть себя измененный) с Вирианилой — сестрой наставника и своей бывшей нянькой, — эльф наслаждался солнышком. Даже рассказ о том, что он вчера на пару со своим новым приятелем — вид у него ничего так себе: с клыками чуть ли не длиннее, чем у самого княжича, крыльями и когтями, как у нимф… Нет, он интересный! Чем-то на химеру похож — ухитрились сотворить такое, что теперь точно предстоит выговор от князя (и это в лучшем случае), ухудшил его настроение только на очень короткое время. Разве что появилось сожаление, что все это не отложилось в памяти… Ну, и еще возникло здоровое опасение за свои клыки — выбьют еще в качестве наказания, а их потом отращивай!..

Подобное наказание — лишение клыков — было не столько болезненным, сколько крайне обидным. Эльф без клыков — что может быть смешнее для остальных? Повезло еще, что обычно это наказание применялось в основном среди простого народа — знать считала этот способ слишком грубым и примитивным. Что не мешало периодически применять подобное к особо прытким и ретивым представителям знатной молодежи. До сих пор княжич как-то избегал этого, но все когда-то бывает в первый раз…

Что?! Ему показалось, или Риа что-то сказала о том, что Лэссу подарили личное дерево?! Вот повезло… Значит, у измененного каналы уже устоялись…

Нет, это невероятно! Деревья-каналы, подаренные эльфийскому народу Лесом, невероятно ценились и оберегались, каждый новый росток тщательнейшим образом охранялся, а этот… недоэльф захотел его срубить!

Лэя обуяла ярость. Да как этот чужак только смеет о подобном говорить!!

Не сговариваясь, они с Рией кинулись дружно душить святотатца. Подобное отношение к Лесу должно быть наказано!

…Вот только оказалось, что Лэсс сам не понимает, что такого сказал. Однако… Это где же он жил, что не знает прописных истин, о которых осведомлены буквально все?..

Пришлось объяснять, растолковывая каждое слово. И чем больше княжич разъяснял незнакомому с их обычаями измененному особенности полученного подарка, тем сильнее мрачнел. Картина вырисовывалась безрадостная.

«Нир-аш-алэ» или «родительские древа» не дарились вот так, с бухты-барахты. Сначала не менее, чем за пять-шесть улэдов, должен был быть проведен ритуал, пробуждающий «спящий» канал и разворачивающий его в стволе дерева. Только после этого взрослое «нир-аш-алэ» начинало выплетать из своих ветвей дом — точнее, сырая магия, проходящая через «древо», готовила уютное место обитания для своего будущего симбионта, изменяя и подстраивая себя и окружающее под характер своего владельца. Ведь чем комфортнее будет находиться в новообразованном доме эльфу, тем интенсивнее будет обмен энергией. Поэтому практически всегда в пробуждении нового дерева участвовал и его будущий хозяин — это дальнейшее включение в образованную связь других эльфов уже не требовало личного присутствия каждого из них. Но пробуждение должно было совершаться при хозяине. Лэсс же, судя по задаваемым вопросам, явно об этом не знал. Тогда кто участвовал в пробуждении?!..

Далее, для связи новообразованного полноценного канала и счастливого обладателя собственного «нир-аш-алэ» был необходим еще один сложный ритуал. А вот здесь могли возникнуть непредвиденные проблемы: еще никогда «древо» не пробуждалось не для эльфа. Случалось, что людей или сильфов, за особые заслуги перед Лесом привязывали к какому-нибудь особо мощному каналу в та'але, но к этому дереву при этом уже были привязаны эльфы! И даже оптимистичное заявление указывающей путь эльфийки насчет большого количества свободных каналов — сам княжич, ввиду неразвитой системы своих собственных каналов еще не мог видеть чужие — не внушило доверия.